IV

Способен ли трезво мыслящий человек осознать, что ментально-религиозные обряды являются лишь магией, как и зачем-то народом культивируемые религиозно-СУЕВЕРНЫЕ правила с не менее извращёнными послушаниями?
И хотя, не в пример евангельскому повествованию, Е.Эммерих подробно описала первый магический обряд ДЛЯ ТОЛП людей не способных ещё самостоятельно напрямую общаться с Творцом своим, проведённый Иисусом во Христе на Тайной Вечери, однако, магия противоположна простой и сердечной Ваирагии или по-нашему – Вере ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ, не нуждающейся ни в рукотворных храмах, ни в священниках. Ибо, когда иудеи глупостями своими фанатичными допекли Его, то

«Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три для воздвигну его»,

ибо

«…Он говорил о храме тела своего»!

Однако, только

«Когда же воскрес Он из мёртвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус» (Здесь и выше из «От Иоанна святое Благовествование»)

По Сути, любой обряд основывается на, группы людей, словесно-звуковом применении и проявлении концентрированной Общей Мысли ради заклинания Пространства - Материи.
Но ведь, то же самое делает любой человек ежесекундно, только не концентрированно, а попросту шальными мыслями и пустыми разговорами.
Тем не менее, в обоих случаях Пространство ЗАКЛИНАЕТСЯ ради проявления в материальных формах произнесённое - Мудрецами или дураками!

Раз уж Мысли Благие во время религиозного обряда, тогда проявляются положительные ситуации в жизни участвовавших в нём, сравнительно небольшой группой, людей.
Зато бездумное пустозвонство миллионов балбесов – уж как получится тогда: в радости ли, в горе ли, а то и адской жестокостью отрыгнётся! И не только войнами, но и садистами, маньяками, бандитами, ворами, чиновниками всевозможных рангов и подобной эгоцентричной публикой, начиная от власть имущих и до бомжующих…

На первый взгляд, в христианском православии вроде и существуют трезво мыслящие иереи, пытающиеся сдвинуть невежественные и суеверные сознания с мёртвой точки, но к сожалению, видимо, мало эффективно. Ибо, не взирая на Благую обрядовую магию, тем не менее

«У современных православных, а особенно у монашествующих, в этом отношении наличествует очевидный изъян: они соотносят поиски жизни со Христом в первую очередь не с объективной данностью, а главным образом с этнографическим церковным прошлым. От этого мы выпадаем из реальности и перестаём чувствовать, что Бог хочет от нас»,

говорит игумен Пётр (Мещеринов) в своей, от сердца и с болью написанной, статье «Таинство» послушания - в чем опасность?»
В итоге получается, что и в самохвалённом православии

«…под смирением часто понимают УНИЖЕНИЕ, готовность к издевательствам над собою, некий «МАЗОХИЗМ», ПРИШИБЛЕННОСТЬ, ЗАДАВЛЕННОСТЬ личности и т.п. Но это ЛЖЕСМИРЕНИЕ, совершенно не христианское, НЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ состояние»,

пишет далее игумен Пётр, а потом закономерно в его же статье

«Спрашивается: как же святоотеческое учение из живого, живительного Священного Предания ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ИДЕОЛОГИЮ, на практике приводящую к бесплодному унынию?»

И к унынию ли только! Ибо любая идеология – а спесиво-религиозная с именем-то божьим тем паче! – порождает эгоцентричные САМООГРАНИЧЕННОСТЬ и НЕВЕЖЕСТВО, НЕТЕРПИМОСТЬ и, как следствие, ФАНАТИЗМ, приводящие, как показывают прошлые исторические, так и современные события - к противостояниям, жестокости и… несчастным жертвам. И тому примеров предостаточно не только в исламском мире с его ваххабизмом, но и в христианстве, западном и всея Руси православном тоже. Вопрос только, кто носители этого религиозного мракобесия и как оно начинает распухать фурункулом до опасного прорыва гноем тупой ненависти, противостояния, саморазрушения и почему?
И кто должен и сможет противостоять ему и КАК?

* * *

Наступил некий момент «Х» и в жизни свободолюбиво-своенравного Ворона, когда всё у него завертелось вокруг монастыря.
Сперва Богородица сильнейшими сердечными спазмами тянула в обитель, да в Видениях укоризненно-молча звала-умоляла его поселиться в обители…
Потом странные люди без его просьбы сперва привозили, и потом, словно под конвой, приводили в монастырский собор прямо к почитаемому Образу Богородицы той же обители…
Но Ворон упирался и неизменно возвращался домой.

Как-то поздней осенью убирая в мешки опавшие древесные листья на своём участке около хижины, он потом сложил их на четырёхколёсную железную тележку, накинул на замкнутую её раму верёвочную удавку и сильно потянул за собой, чтобы откатить к оврагу. Но неожиданно верёвка освободилась от тележки, и Ворон кубарем покатился на землю. Однако, с удивлением заметил он, что как железная рама тележки была целой, так и верёвка оставалась неповреждённой! Каким же тогда образом двойная удавка могла слететь с замкнутой железной рамы тележки?! Чудо какое-то, не верил он своим глазам.
Но в этот же момент, как по наушникам или изнутри себя, услышал он приятный Голос, спокойно то ли спросивший, то ли предлагавший или утверждавший, мол,

«Почему бы тебе так же у храма не поубираться?»

Несколько дней телега с мешками листьев простояла под холодной осеней моросью, пока Ворон по-гамлетовски терзался сомнениями и боролся с собой: ехать или не ехать в монастырь? Быть или не быть ПРЕДНАЧЕРТАННОМУ Провидением в его жизни земной?
Ведь не просто же Богородица звала?..
Неспроста же с завидным постоянством приходилось прямо пред собой созерцать ИСКУПИТЕЛЬНЫЕ Кресты и Распятия, и как бы зовущие в монастырь, тоже?!..
Да и Благословения Старца и священников постоянно находиться в храме, как не помнить?..
Ведь явлением своим и отче Иоанн-Павел II не ради же забавы не только Молитв просил, но и кровавым Крестом Благословил, когда Ворон в Видении Чашу из рук патриархов Искупительную ЗА СВЯЩЕННИКОВ испил - ДОБРОВОЛЬНО!..
А множество Видений, в которых его и постригали в христианские монахи, и рукополагали в сан, и не только за зрачками каких-то людей, и за зрачками не только христианских священников!..

Но были и противоположного толка Видения, неприятные, страшные, настораживавшие, грозившие его самого распятием!
И вспомнил тогда Ворон и про плачь, и про искренние водопадом слёзы свои, когда однажды ночью читал о страстях Христовых, задолго до фильма М.Гибсона, столь красочно описанных Е.Эммерих. Тогда готов он был последовать за любимым Учителем, да хоть на Крест!.. Но вот, когда дошёл до него, до СВОЕГО Креста, то сомнения одолели. Не страх, но дикое омерзение, что такое, пусть и не явное на деревянном Кресте, но всё же распятие, быть может, более подлое и болезненно Душою воспринимаемое даже, над ним кем-то может быть совершено.

И потом, ведь Ворон прекрасно знал, чего стоили большинство из тех, кто пострижены в монахи, и кто рукоположены. Трудно было ему допустить мысль, что с этими недалёкими интеллектом людьми, а подчас откровенно невежественными и даже фанатичными, а часто не лишённых и подлости, а лишь прикинувшимися благодетельными, ему придётся не только общаться, не только участвовать в проведении магических обрядов, но и жить совместно, а значит – быть ЗАВИСИМЫМ от них!

И ещё. Ведь окунувшись в монастырскую действительность, ему придётся и образ жизни свой, свободный от кого бы то ни было, да в окружении ещё чистой и живой пока Природы лесной, менять на городскую действительность в евростандартной келье и неизвестно, как долго, но что он так критиковал в своих проповедях! Быть может, такой Крест бытовой и показался ему более тяжким, чтобы и попытаться воспротивиться Провидению.

Но с другой стороны, читал Ворон в Интернете, раз уж

«Светочам всегда было нелегко справляться с воздействием системы тьмы. Поэтому они уходили в отшельники или прятались в пустынях и стенах монастырей»,

но монастырей древних, конечно, подчёркивал он про себя. Однако же, даже если

«Способов ухода от системы тьмы великое множество, но все они мало продуктивны в том смысле, что маргиналы, которые УХОДЯТ ОТ ДЕЙСТВИЯ, становятся ПРОЗЯБАЮЩИМИ И ЗАМКНУТЫМИ ЛЮДЬМИ»,

что и задело его за живое.
И тогдак вспомнилось, что и отче Серафим Саровский, не послушавшись Богородицы выйти из затвора, понёс Наказание Божие, как говорили сведущие Старцы православные, такими скорбями, что потом как миленький ежедневно покаянно столпником промолился три года на камне, а и всё равно пришлось вернуться в монастырь и нести свой Крест Старчества!
Но, то отче Серафиме же, не унимался Ворон. А кто он сам, грешник этакий, обычный мирянин, пусть и лесной?
Однако, вспомнилось ему и то, как одному, такому же непослушному Воле Божьей горемыке, девять лет противившемуся, всё равно пришлось стать священником!

* * *

Случаи непослушания Провидению не единичны, но вот Наказания за своеволие какие именно? Что такое испытал отче Серафим Саровский, если предпочёл аж три года молиться на камне, дабы таким, якобы «подвигом», искупить вину свою непослушания пред Богом?!
Стало быть, правила правилами, но послушание, пусть не чужой человеческой воле, но хотя бы Воле Божьей, тоже дорогого стоит, оказывается!